Образцы тканей, выпускавшихся мануфактурой основателя Третьяковки, огромный кожаный диван, квитанции за работы художников (Сомов — 100 рублей, Бялыницкий-Бируля — 300) и два десятка картин, в том числе подделки: великие коллекционеры тоже ошибались. Всё это можно увидеть в новом Музее Павла и Сергея Третьяковых. Отреставрировав фамильный особняк собирателей и создав там экспозицию с нуля, сотрудники ГТГ переосмыслили само понятие мемориального дома. «Известия» пришли в гости в числе первых.
Вернулись в дом
Старинный двухэтажный особняк в 1-м Голутвинском переулке, рядом с парком «Музеон» и Новой Третьяковкой, почти полвека находился в заброшенном состоянии. Еще в 1970-х здесь были обычные коммунальные квартиры, а до революции род Третьяковых использовал его как доходный дом. Собственно, сами братья Павел и Сергей жили в нем только в раннем детстве, в 1830-х, и сегодня мы можем лишь фантазировать, какими были реальные интерьеры их комнат. К тому же здание внутри неоднократно перестраивалось.
Но, как справедливо рассудили в Третьяковке, отреставрировав строение, всё это не помеха созданию мемориального пространства, которое, с одной стороны, было бы данью памяти основателям музея, а с другой — поиском новых подходов к формированию подобных экспозиций в принципе.
Ведь что представляет собой стандартный дом-музей или музей-квартира? Камерное, довольно тесное помещение, где подлинные вещи известного человека разной степени сохранности перемешаны с обычными предметами того же времени, а нарратив ограничен информационными табличками и стендовыми описаниями уклада жизни хозяина. В таких местах, конечно, можно погрузиться в атмосферу эпохи, но едва ли там захочется провести много времени.
Возможно, Третьяковка пошла бы по тому же пути, сохранись в голутвинском особняке оригинальная обстановка. Но музею достались фактически голые стены, и это позволило превратить площадку в территорию экспериментов.
— Мы обратились к понятию history house (исторический дом), где дом становится местом соединения личности и истории, может вызывать различные эмоции и подтолкнуть человека к общению. Так родилась концепция, — рассказала «Известиям» заместитель гендиректора Третьяковской галереи по развитию новых музейных пространств Татьяна Гафар.
Трогать экспонаты разрешается
Главное, что поражает, — концентрация экспозиционных идей на квадратный метр. В каждом зале есть какие-то необычные формы нарратива и сюрпризы, превращающие прогулку в квест. Так, в комнате, посвященной ткацким фабрикам Третьяковых, на которых этот род и сделал себе состояние, вдоль стен расположены стеллажи с выдвижными ящиками. Тянем за ручки — и видим либо экраны с мультимедийным контентом, либо реальные образцы льняных тканей разной степени выделки. Их можно пощупать и понять, что это вообще такое. Для зумеров, привыкших к синтетике, по-своему ценный опыт, пусть и далекий от художественного.
Здесь же находим и подлинную продукцию третьяковских мануфактур, но она, разумеется, под стеклом. За этим небольшим исключением трогать на первом этаже можно вообще всё. И даже нужно. Например, надолго хочется зависнуть у интерактивного стола с виртуальными альбомами-досье на каждого члена разветвленной семьи Третьяковых (надеемся, однажды их издадут в физическом виде). А большой экран со слайд-шоу по жизни братьев надо самостоятельно передвигать по рельсам вдоль полупрозрачной стены, где обозначены десятилетия. Например, посмотрели про 1870-е — переехали к 1880-м. Оригинальная альтернатива поднадоевшему уже тыканью в сенсорные дисплеи.
Пока, правда, в музее не хватает инструкций для зрителей, поясняющих, что стоит не только смотреть на экспонаты, но и взаимодействовать с ними, однако до открытия еще несколько дней, так что, надеемся, всё появится и будет сделано достаточно понятно.
Если на первом этаже исторических артефактов мало, то экспозиция второго состоит из них почти целиком. Центральный просторный зал — картинная галерея: две противоположные стены плотно завешаны работами, вполне по моде XIX века. Если идти со стороны лестницы (лифт для маломобильных граждан, кстати, тоже есть), то слева будут произведения из собрания Павла Михайловича, ныне принадлежащие Третьяковке, а справа — Сергея Михайловича.
Обмануть Третьяковых
Младший брат, как известно, собирал западноевропейскую живопись, и сейчас она почти вся хранится в Пушкинском музее. ГМИИ великодушно предоставил для долгосрочного экспонирования девять холстов, в том числе великолепное «Купание Дианы» Коро (древнегреческая богиня изображена ню в полный рост). По словам куратора проекта Татьяны Юденковой, через несколько месяцев возможна частичная ротация произведений: какие-то уедут, вместо них повесят другие. Тем не менее выставкой это не называется. Да и акцент здесь не на художественных достоинствах как таковых, а на связи картин с их собирателями.
В частности, есть и курьезные истории: «Портрет неизвестного с мопсом» Смирновского Павел Михайлович купил как портрет поэта Державина кисти Левицкого. А под видом пейзажа Коро Сергею Михайловичу и вовсе продали имитацию. Посетители могут проверить собственное художественное чутье и самостоятельно найти фальшивку. Правда, правильный ответ придется поискать: привычных этикеток у картин нет.
— Их же не было, когда картины висели у Третьяковых, нет их и у нас, — пояснила «Известиям» концепцию Татьяна Юденкова.
Впрочем, обнадежили нас ее коллеги: в залах появятся стенды, где все-таки будут перечислены экспонированные произведения и обозначено их расположение.
Подсказка: «псевдо-Коро» расположен не в картинном зале, а в соседнем помещении — внутри инсталляции, имитирующей кабинет Сергея Третьякова (подлинные стол, урна для бумаг, ваза, невероятной красоты часы, огромный кожаный диван). Там же и две статуэтки — с их атрибуцией коллекционера тоже обманули. А вот иконы — оригинальные и весьма ценные. Как и иконы в аналогичном кабинете старшего брата, рядом с его бюро, фотографиями, бюстом Христа работы Антокольского и рамами картин, ведь Павел Михайлович был еще и реставратором-любителем.
Денежный вопрос
Вообще же, ошибки у Третьяковых случались крайне редко, а их чутье было исключительным, но музей хочет представить Павла и Сергея живыми людьми, и такие детали, безусловно, делают образы коллекционеров объемными и честными. Кстати, в одном из бюро зрители могут обнаружить квитанции за покупки картин. Самое интересное здесь — узнать цены на передвижников или мирискусников. Приземленная тема бренного металла тоже не осталась за кадром. Да и чего ее избегать, если Третьяковы были купцами, бизнесменами по-нашему?
Насчет денег: как сообщили «Известиям» представители Третьяковки, билеты в новый музей будут продаваться за 300 рублей (льготные — 150), вход организован по сеансам. В перспективе возможно появление и каких-то скидок для посетителей других зданий ГТГ, но пока способа сэкономить таким образом нет.
Хотя полагаем, даже если никаких дополнительных поблажек не будет и все без исключения посетители пойдут по полной стоимости, для музея это всё равно чисто символический доход. При нынешних ковидных ограничениях особняк может принимать в день всего около 100 человек, открыт он будет пять дней в неделю (среда–воскресенье). Несложная арифметика показывает, что за год не получится заработать даже 8 млн. Едва ли эта сумма покрывает хотя бы зарплаты сотрудников и коммунальные платежи.
В общем, цель ГТГ здесь не улучшение коммерческих показателей, а нечто иное. Более важное и вечное. И символично, что новый музей создан на негосударственные средства: основным, но не единственным спонсором выступил частный инвестор Александр Тынкован. А значит, традиции, заложенные московскими меценатами XIX века, продолжаются в веке XXI-м.
Russian
English