Восемь залов, 250 работ, первые имена советского нонконформизма. Русский музей открыл в Мраморном дворце масштабную выставку «Параллельные вселенные. От абстракции к артефакту», объединившую отечественное искусство второй половины XX — начала XXI века. Все вещи взяты из коллекции Наталии Опалевой, основателя московского Музея AZ. Организаторы экспозиции признают, что работы нонконформистов в частных собраниях не хуже, а подчас и лучше, чем в государственных музеях, включая наши главные сокровищницы. Этот проект — попытка заполнить лакуны, сложившиеся в восприятии искусства шестидесятников у широкой публики. «Известия» в числе первых познакомились с получившейся арт-панорамой эпохи.
От морд к абстракции
Музей AZ в 2021 году уже устраивал выставку в Русском музее: проект «Лики / Лица / Морды» был сфокусирован на портретах. Теперь же объединяющим началом стал не жанр, а стиль — абстракционизм. Почти все художники-шестидесятники в той или иной степени отдали ему дань.
Но это не значит, что в новой экспозиции только нефигуративные вещи. Здесь есть, например, автопортретные «артефакты» Франциско Инфанте-Арана, физиономии Олега Целкова, меланхоличные андеграундные пейзажи Оскара Рабина, метафизические натюрморты Дмитрия Краснопевцева.
Абстракция рассматривается кураторами скорее как первый импульс, своего рода способ освобождения от стереотипов. Тем нагляднее, насколько творческие стратегии, выросшие из отказа от предметности, в итоге оказались разными — и насколько высок при этом был общий уровень.
— Мы хотели показать максимальное количество работ и художников. Я не перестаю удивляться их разнообразию и тому, что, проживая в очень узком мирке (Москва и немного Ленинград), каждый из них нашел свой путь и шел по нему с такой смелостью, — рассказала «Известиям» Наталия Опалева.
Здесь действительно представлены почти все крупнейшие фигуры советского неофициального искусства. Помимо перечисленных, это Анатолий Зверев, Владимир Немухин, Дмитрий Плавинский, Евгений Рухин, Юрий Злотников, Игорь Шелковский, Евгений Михнов-Войтенко и многие-многие другие. В общей сложности 36 имен! Но, что еще важнее, они показаны работами разных периодов, подчас совершенно непохожими друг на друга. И многие из этих вещей разрушают наши стереотипы.
Например, тот же Немухин — это не только композиции с игральными картами, но и прекрасная абстракция 1962 года («Посвящение Баху»). Краснопевцев — не только холодноватые, умозрительные композиции в оттенках серого, но и трогательная «Раковина»: из разбитой посудины прорываются зеленые ростки. Есть даже совершенно непохожий на себя ранний Эрик Булатов. «Сосна» (1964) не имеет почти ничего общего с хрестоматийными концептуальными полотнами 1970–1980-х, но, как и в поздние годы, образ становится у него не просто пейзажем — символом.
С другой стороны, коллекция может восприниматься и как ликбез, хрестоматия по творчеству советских мастеров. Скажем, Зверев здесь самый ценный и желанный: это 26 супрематических вещей, созданных в 1950-х под влиянием русского авангарда и чудом спасенных из пожара в доме коллекционера, зверевского покровителя Георгия Костаки. Репрезентативна и подборка Петра Беленка: его коллажи с вырезанными из фотографий фигурками людей, спасающихся от огромных, будто из космоса прилетевших белых вихрей, — как раз то, с чего в принципе надо начинать знакомство с творчеством этого загадочного гения.
Кстати, в собрании самого Русского музея Беленок не представлен вовсе. И об этом заместитель директора по научной работе Евгения Петрова рассказывает с явным сожалением.
— У нас нет некоторых имен, которые есть в собрании Наталии Опалевой. Например, Петр Беленок. Хотя это прекрасный художник. Кроме того, нет живописных работ Эрнста Неизвестного. А многие фигуры у нас представлены не так обширно. Так что эта выставка дополняет нашу коллекцию, — поделилась Евгения Петрова с «Известиями».
«У музеев не было желания приобретать нонконформистов»
О том же говорит и экс-директор Третьяковки Зельфира Трегулова. Посещение вернисажа «Параллельных вселенных» стало одним из ее первых светских выходов после отставки, и «Известия» не могли не поинтересоваться мнением Зельфиры Исмаиловны о проекте Русского музея и Музея AZ.
— Пройдясь сейчас по залам, я еще раз поняла, как много не хватает в собрании живописи этого времени в Третьяковской галерее. Хотя Наталия Опалева помогла Третьяковке приобрести раннюю работу Франциско Инфанте «Спираль» 1964 года, а он сам нам подарил два произведения 1980-х, после чего мы сразу повесили все три вещи в постоянную экспозицию, — отметила Зельфира Трегулова.
Нет ничего удивительного, что в государственных музеях этот период действительно представлен очень фрагментарно, а самые разнообразные и крупные коллекции нонконформистов — в частных руках, считает Наталия Опалева.
— В то время, когда они жили, у музеев не было желания и возможности приобретать их произведения. Просто не выделяли средства для их приобретения. Может быть, что-то принимали в качестве дара, но это достаточно точечные явления, — поясняет коллекционер. — Когда Георгий Костаки эмигрировал в Грецию из СССР, часть коллекции авангарда первой половины XX века ему пришлось оставить, а нонконформистов разрешили вывезти всех — считалось, что они не представляли интереса для государства. Так они оказались за рубежом. Но после создания Музея AZ дочь Костаки Алики подарила нам 600 работ Анатолия Зверева, и мне удалось купить коллекцию нонконформистов (около 300 вещей), которая была у них в семье.
«Увидеть новое в искусстве и авангарда, и оттепели»
В 1990-е творчество нонконформистов хотя уже и не страдало от цензурных ограничений и плохого отношения государства, однако оставалось явлением, скорее, для своих, для посвященных. И только в 2000-е оно начало всё больше выходить на широкую публику, поражая своей внутренней свободой и многогранностью. Появились арт-пространства и галереи, специализирующиеся на этом направлении, стали одна за другой проводиться выставки — и персональные, сфокусированные на отдельных фигурах (прежде всего это Анатолий Зверев), и групповые. Но проекта столь масштабного и всеохватного, да еще в ведущем музее отечественного искусства, прежде не было.
В этом плане «Параллельные вселенные» — не только важный шаг на пути закрепления этого пласта отечественного искусства в массовом сознании, но и шанс привлечь к нонконформистам интерес зарубежных зрителей и специалистов. Русский авангард первой половины XX века давно пользуется огромным успехом во всем мире, а вот послевоенной живописи и скульптуре СССР повезло меньше. Но при правильном кураторском подходе перспективы здесь есть, считают специалисты.
— Когда проходил Год культуры России в Катаре, мы сделали в Дохе замечательную выставку «Русский авангард. Пионеры и «наследники по прямой». Мы состыковали работы художников первой половины века с произведениями Инфанте, Колейчука, Злотникова. Проект произвел в Катаре потрясающее впечатление. Эту идею можно и нужно развивать. Нам это позволит увидеть новое в искусстве и авангарда, и оттепели. Замечательно было бы сделать экспозицию, подобную той, что была в Дохе, но уже в ином масштабе, — отметила Зельфира Трегулова.
Ну а пока остается ждать зарубежных гостей в России, а также следить за продолжением сотрудничества двух арт-институций — столичной частной и петербургской государственной. Если, конечно, этим планам не помешает смена руководства в Русском музее. «Параллельные вселенные» готовились еще при директоре Владимире Гусеве, но открываются в период «междуцарствия», когда у руля пока врио Анна Цветкова.
Впрочем, сотрудники настроены оптимистично. Как заверила «Известия» Евгения Петрова, на выставочной деятельности перестановки сказаться не должны: план на 2023 год уже сформирован.
Russian
English