В Казани завершился XVIII Международный фестиваль мусульманского кино. Большинством зрителей оно до сих пор воспринимается как экзотика, тогда как на мировой арене давно занимает существенное место. Председателем жюри фестиваля стал Владимир Хотиненко, снявший около 30 лет назад знаковый фильм «Мусульманин».
«Практически в каждом фильме есть дерево. Не просто какое-то дерево, а как художественный образ. Отдельно стоящее дерево. В этом есть какая-то промыслительность. Фестиваль вырос, как дерево. И наше дело — участвовать в этом процессе, взращивать это дерево», — сказал режиссер и сценарист.
Эксперты считают, что одной из главных проблем существования мусульманского кино в России остается недостаток информации о нем. Иранские картины в основном известны журналистам и их читателям не напрямую, а опосредованно, через европейские фестивали. На днях спецприз жюри Венецианского МКФ получила новая картина Джафара Панахи «Без медведей». Это гарантия того, что ее посмотрят все киноманы мира.
Это правильно, но не только Джафар Панахи и Асгар Фархади представляют Иран сегодня. Перед нами гигантская индустрия, а рядом с ней — продукты творцов из Египта, ОАЭ, Турции, Бангладеша. Мусульманское кино снимают в странах СНГ, его везут из Ливана и Шри-Ланки. А если добавить к этому Индию, то массив контента приобретает исполинские черты. Только на МКФ в Казани было прислано в этом году 625 заявок из 44 стран.
«Я бы обратила еще внимание на Ирак, там сейчас появляются интересные картины. В прошлом году у нас на фестивале в Сочи был оттуда триллер о торговле человеческими органами, например. Триллеры и боевики появляются в разных странах, у нас они найдут зрителя», — добавила председатель отборочной комиссии Казанского МКФ Нина Кочеляева.
Подробнее читайте в эксклюзивном материале «Известий» в понедельник, 12 сентября, в 10:00:
«Картинный тест: чем запомнится кинофестиваль в Казани»
Russian
English