Сергей Гармаш стал ростовщиком, Евгений Миронов — и Гамлетом, и Офелией, а аэропорт и вокзалы Сочи — сценами для органной музыки. Зимний фестиваль Юрия Башмета стартовал с ярких перевоплощений и напомнил, что одна из главных его задач — сближение различных видов искусств: в первые же дни темы театра и кино сыграли в программе ключевую роль. «Известия» оценили смену масок.
Юбилей вопреки
Сомнения в том, что традиционный — а на этот раз юбилейный, 15-й — смотр Юрия Башмета в Сочи состоится, оставались до последнего: еще две недели назад цифры заболеваемости «Омикроном» росли угрожающими темпами, на Западе события отменялись или одно за другим переносились в онлайн. Но маэстро с уверенностью сказал тогда «Известиям», что ему принципиально провести фестиваль именно в живом формате, пусть и с ограничительными мерами.
И, кажется, музы его услышали: этот фестиваль ничуть не уступал тем, что были в доковидные времена, как по насыщенности мероприятиями, так и по аншлагам. Публика явно изголодалась по впечатлениям. В принципе Башмета и раньше в Сочи принимали как своего, а его концерты становились центральными событиями культурной и светской жизни. Но теперь полные залы и, что самое главное, единодушные стоячие овации просто бросались в глаза. Обычно ведь как бывает: сначала аплодируют спокойно и сидя, и только через какое-то время, если всё действительно было здорово, в партере начинается постепенное вставание. Здесь же артистов чествовали сразу по максимуму.
Юрий Абрамович взял себе в союзники настоящих народных любимцев. Помимо традиционной уже «увертюры» в виде «Не забывай свою планету» с Константином Хабенским в Сочи привезли две совсем новые постановки: «Кроткая» с Сергеем Гармашом и «Гамлет» с Евгением Мироновым. И во всех случаях успех был безусловным.
Укрощение музыки
«Кроткая» — фактически бенефис Гармаша, который играет держателя ломбарда, влюбившегося в юную бедную девушку и взявшего ее в жены. Трагическая повесть Достоевского — отличный материал для актера, заставляющего публику за два с половиной часа испытать весь спектр чувств к своему герою: от интереса и симпатии до ненависти, презрения и — сострадания. Минималистичная, но точная и не лишенная интересных находок сценография Виктора Крамера помогала раскрыть весь этот эмоциональный диапазон и удачно работала на контрастах.
Сергея Гармаша в белой рубахе оттеняли несколько девушек в черном: нон-персонифицированный образ его супруги и вместе с тем — муки совести, голоса прошлого. А рядом с небольшой швейной машинкой и деревянной конторкой высились огромные панели, превращавшиеся то в шкафы ломбарда, то в двери, а в конце и вовсе в икону.
Впрочем, даже в такой деликатной и в общем-то нескучной постановке слушать длинный рассказ одного человека было бы сложновато, если бы не музыка. Она в «Кроткой» звучит почти постоянно: камерный ансамбль «Солисты Москвы» и Юрий Башмет в течение всего действия сидели в оркестровой яме и трудились в буквальном смысле не покладая рук. Но назвать музыку Кузьмы Бодрова яркой едва ли можно. Она откровенно фоновая, лишенная индивидуальности, хотя и драматургически прекрасно продуманная: тонко отражая смену настроений, в кульминационные моменты она вовсе замолкает, и это действует сильнее любого fortissimo.
Вероятно, здесь она и не могла быть ярче, иначе бы забивала речь Гармаша. И — главное — общее целое получилось весьма убедительным. Но у зрителей, пришедших именно на Башмета с его прославленным коллективом, всё равно мог возникнуть вопрос: зачем привлекать музыкантов такого уровня для скромного сопровождения спектакля?
Многоликий Миронов
Иное дело — «Гамлет», где Башмет с оркестром «Новая Россия» стали равноправными участниками представления (режиссер — Марина Брусникина). Здесь уже декораций не было вовсе, а музыканты располагались прямо на сцене. Зато задник использовался в качестве экрана, на который выводился крупный план лица Миронова во время его чтения, чтобы зрители даже на дальних рядах могли насладиться нюансами мимики. А когда актер умолкал — в дело вступали музыканты, и проекция сменялась текстами из пьесы, соответствующими звучащим номерам. Получился уважительный диалог между бессмертными шекспировскими строками и выдающейся музыкой Шостаковича.
Советский композитор обращался к «Гамлету» дважды: сначала — создавая музыку к спектаклю Николая Акимова 1932 года, затем — работая над саундтреком к фильму Григория Козинцева (1967). Башмет использовал фрагменты из обеих партитур, выстроив их в строгой сюжетной последовательности и прослоив ключевыми сценами пьесы в исполнении Миронова. Всё вместе уместилось в час с небольшим без антракта. И, конечно, многое как из музыки, так и из хрестоматийного текста осталось «за бортом». Тем не менее важно, что общую логику действия, масштаб проблематики трагедии отразить удалось.
Ну а для зрителей это еще и редкая возможность услышать нечасто исполняющиеся произведения и оценить мастерство Миронова сразу в нескольких образах, ведь он читает не только за Гамлета (да, монологу «Быть или не быть» — быть!), но и за тень отца, Полония, короля, королеву, Лаэрта и даже за Офелию.
По следам Лелика и Семен Семеныча
Миронов за один выход сменил множество актерских масок. Публике же снимать свои маски — медицинские — воспрещалось: противоковидные меры и в Зимнем театре, где проходили основные события, и на других площадках фестиваля были строгими. Кстати, пускали только обладателей QR-кодов, из-за чего очереди на вход порой выстраивались весьма длинные. Но сочинцы и гости города были готовы мириться с неудобствами: заполняемость залов оказалась чуть ли не выше, чем в прошлые годы. И не только на таких громких мероприятиях, как вечера с участием Миронова, Башмета и Гармаша, но и на более камерных событиях.
Так, настоящим хитом оказался Органный марафон. В рамках оригинальной акции «король инструментов» превратился в путешественника. В 11 утра субботы электронный орган Cantorun Duo итальянской фирмы Viscount прозвучал в аэропорту Сочи под руками Тимура Халиуллина, три часа спустя — на железнодорожном вокзале Адлера, где на нем сыграли Хироко Иноуэ и Жан-Пьер Стайверс, ну а кульминацией стал вечерний финал на Морском вокзале Сочи. В том самом месте, где снималась сцена из «Бриллиантовой руки» с теплоходом «Михаил Светлов», органистка Евгения Кривицкая вместе с актером Петром Татарицким, скрипачкой Марией Лазаревой и солистами Сочинской камерной филармонии представили программу «Киномания», исполнив темы из кинофильмов (и опять — диалог искусств).
Тут многим даже мест не хватило, пришлось стоять, но ажиотаж понятен: когда еще на органе услышишь, например, знаменитую мелодию из «Пиратов Карибского моря», видя при этом закат над настоящим морем и множество пришвартованных яхт? Ну а когда публика стала подпевать финальной «Алиллуйе» Леонарда Коэна, стало окончательно ясно: контакт между артистами и публикой в этом году был силен как никогда. Несмотря даже на социальную дистанцию.
Russian
English