Русский ястреб

​Перед встречей Путина и Байдена состоялась интересная дискуссия. Об этом расскажет наш главный эксперт в геополитике Анатолий Бороненков, секретарь Генерального Совета Международной ассоциации профессиональных союзов военнослужащих

• 

Вице-спикер Госдумы в ходе ​программы на одном из государственных каналов поправил оппонента, назвавшего его «российским ястребом», ремаркой: «я не российский, я русский ястреб». Чуть позже он уточнил, что является не российским, а русским депутатом.

Однако такая настойчивость депутата может говорить о том, что создается новая социальная стратегия ухода от понятия российский, к понятию русский. Это очень интересный шаг и вполне понятный.

В последнее время, когда для многих чиновников стало важно личное усиление и обогащение, которое часто зависит от силы и богатства продвигающего их клана, в том числе с национальным колоритом, а принадлежность к России, на фоне открытых счетов и недвижимости за рубежом, а также двойного гражданства, не считается чем-то важным. Необходимо менять стереотипы. Слово «российский» со временем, к сожалению, приобретает чаще негативный аспект. Российский предприниматель, российский чиновник, российский товар, российская агрессия и т.д., как когда-то в негативном ключе упоминали «русский» — новый русский. Но негативная нагрузка слова «русский» уже начала забываться.

Сегодня  русский — это уже не национальность, а принадлежность. Русский — тот, кто ассоциирует себя со всеми достижениями, культурой и политикой нашей многонациональной страны. Слово русский — стало прилагательным, которым нарекают и армянина, и азербайджанца, и татарина, и казака, и славянина, отождествляющих себя с Россией. Но, при этом, русский, с учетом национального следа — звучит гораздо сильнее из-за неоднозначного толкования и показывает объединение всех в едином народе.

По сути, «Русский» — новый позитивный бренд нашей страны и народа, который отождествляет себя с ней.

Главное — чтобы и этот бренд не был испорчен, потому что, испортив его, власти рискуют гораздо больше, чем если они продолжат портить бренд «российский».

В апелляциях к слову «русский» нет ничего плохого. Потомок великого русского писателя вполне имеет на это право, как, собственно, и этнические евреи, подчёркивающие своё российское гражданство, но семитскую идентичность. Слава Богу, у нас в обществе антисемитизм если не уничтожен, то в значительной степени нивелирован. Но это, же не значит, что нужно осуждать представителей этой нации за подчёркивание своей идентичности. Все имеют на это право.

Ничего плохого в слове «русский» нет, как нет здесь и разжигания межнациональной розни. «Русский», ​ — понятие наднациональное.​ Если мы признаем, что, заслуги татар, башкир, финно-угорских народов, народов Кавказа, то зачем прятать русских или бояться слов «я — русский человек».

Такая риторика русского потомка великого писателя перед переговорами с США и Европой, с ожиданием начала позитивных изменений, в случае положительного исхода, может задать фон для создания нового облика не только всех граждан нашей страны, но и позитивных изменений за это надо не ругать, а на руках носить.

Ну и, естественно, такая же логика применима и к русским людям. Разве они не могут подчёркивать свою русскую идентичность и российское гражданство? Конечно же, могут. Только, почему-то, некоторые предпочитают бояться и где-то даже нагнетать по поводу одного и умалчивать по отношению к другому. ​

Российская Империя является национальным государством, в котором русский народ является государствообразующим, а Русской Православной Церкви принадлежит особая цивилизационная роль в формировании традиционных духовно-нравственных ценностей народа, позволивших освоить огромные территории, объединить более 100 коренных народов России в единый народ с общей историей, культурой, достижениями и победами. Если в Российской Империи государствообразующий народ деградирует и вымрет, то ни о какой России больше не будет идти и речи. На нашей территории будет что-то другое или другие, но не Россия.

Анализ феномена национализма всегда «идеологичен»: он надёжно закрепился в плоскости ценностных представлений современного человека. И дискуссия, разворачивающаяся в телеграмме, в полной мере подтверждает этот тезис. Спорящие по-разному оценивают феномен национализма. Консенсус между ними невозможен, пока нет единого терминологического аппарата, а его не существует и в политической науке. В английском языке nationalism, к примеру, по смыслу близок к понятию патриотизма. В России во многом из-за вполне очевидных ассоциаций с нацизмом традиционно проводится грань, отделяющая патриотизм (любовь к родине) от национализма (идеология национального превосходства). «И в этом смысле национализм – своеобразный двуликий Янус, светлая часть которого – патриотизм и гуманизм, а тёмная – шовинизм, агрессивность и милитаризм». (К. Хайес). Национализм не хорош и не плох, потому как, строго говоря, самого по себе национализма нет.

Эта обширная категория, объединяющая множество «национализмов», которые в конкретных исторических условиях могут принимать различную форму: от защиты культуры и языка до откровенного геноцида. В этом смысле интересны термины «русский» и «российский», из-за которых и началась дискуссия. И то, и другое слово, по большому счёту, подразумевает обращение к «нации», но если «русский» апеллирует преимущественно к культурной нации, то активное внедрение термина «российский» может рассматриваться в качестве попытки создания нации гражданской. Нечто похожее было и в СССР: «советский гражданин» — это и русский, и армянин, и чеченец, и казах…

• 

В данном случае утверждение о том, что термин «русский» может считаться наднациональным, кажется несколько необоснованным. Считают ли себя русскими представители других народов России? Большой вопрос. Как бы нам ни хотелось избавиться от своеобразного этнического подтекста, сделать это довольно тяжело. Да и стоит ли в принципе? А вот чего делать точно не стоит, так это клеймить слово «русский» и навешивать на него негативные ярлыки.​ ​ Говорить, что ты русский — конечно никогда не являлось национализмом для действительно Русского человека, поэтому споры идут вокруг того — кого можно считать Русским, если с некоторых пор сам факт такой этнической принадлежности ставится под вопрос, продолжая ущемлять право нации на самоидентичность и вековую гордость.

Но при этом не надо бояться говорить, что русский народ сыграл главную роль в российской истории, в формировании государства, что не умаляет заслуг других народов. Так что опасного в словах про русский народ? Граждане, у нас по Конституции русский это язык государствообразующего народа. То есть, какого? Верно — русского.​ Другое дело — этногенез русского народа. Скажем здесь, вокруг Москвы, на Северо-Востоке в формировании русского народа сыграли огромную роль и другие финно-угры. Но в конечном счете, мы вот русские.

Это, кстати, еще одно напоминание, что русский — понятие еще и наднациональное. Русским себя считал и датчанин Даль и потомок голландцев Бутлеров. Русскими офицерами были казах Валиханов, немец Кауфман, швед Пистелькорс. Даргинец Магомед Нурбагандов — это тоже русский офицер, русский герой. ​ Национализм, которого так боятся чиновники, растёт не из признания заслуг нации в государственном строительстве. А из их отрицания. Это предельно просто. И если мы признаем, что заслуги татар, башкир, финно-угорских народов, народов Кавказа, то зачем прятать русских или бояться слов «я — русский человек».

Президент России недавно сказал, что «мы выбьем зубы всем, кто захочет чего-то от нас (России) откусить».​ Понятная позиция любого президента любой страны: защита национальных интересов от угроз.